История изнасилования Дианы Шурыгиной разделила общество: одни поддерживают девушку, но гораздо больше людей считает решение суда несправедливым, а Семёнова — невиновным: петицию в поддержку молодого человека подписали более 250 тысяч человек. Сама Диана Шурыгина подверглась травле в социальных сетях и стала объектом мемов. С похожим отношением сталкиваются и другие жертвы насилия, истории которых стали публичными, например Анна Шатова и Ирина Сычёва. Девушек травили, им угрожали в соцсетях, их преследовали, издевались над ними.
Почему?
Наталья Радулова
"По статистике центра «Сёстры», только 12 % женщин, переживших изнасилование, обращаются в полицию — и только 5 % дел в итоге доходит до суда. Чтобы доказать факт изнасилования, жертва должна пройти медицинскую экспертизу, где её заставляют подробно описывать всё, что произошло, и вновь вспоминать травмирующий опыт. Потом она нередко сталкивается с осуждением знакомых — одноклассников, коллег, соседей, — а если дело разбирают публично, как в случае Дианы Шурыгиной, то своё мнение высказывают и жители страны.
Тема изнасилования по-прежнему окружена множеством стереотипов: насильником в глазах общества может быть только незнакомец, нападающий на женщину в «тёмном переулке с ножом», хотя, по статистике, в 65 % случаев насильниками оказываются знакомые жертвы. Стереотипы касаются и того, как якобы должны вести себя жертвы насилия: они должны быть скромными, подавленными, внешне невинными и публично тяжело переживать то, что с ними произошло. Показания тех, кто не вписывается в этот образ, подвергают сомнению: «Разве это жертва? Что-то не похоже», «Наверняка она сама его спровоцировала» — и так далее.
Если девушка не соответствует «эталону» жертвы и тому, какой её хотят видеть, окружающие часто считают, что она лжёт — или, по крайней мере, что-то недоговаривает. Нередко жертв обсуждают так, будто они сами являются преступницами: допрашивают с пристрастием, без оглядки на то, что они и так чувствуют себя уязвимыми и что вспоминать всё пережитое для них значит вновь травмировать свою психику.
Анна Сахарова
Изнасилование — это не наказание за неугодное обществу поведение, а преступление. Каждый из нас вправе считать алкоголь, короткие юбки и секс до брака неприемлемыми лично для себя — но никакие личные стандарты не могут быть основанием судить других людей и поводом пренебрежительно относиться к жертве и её чувствам. Ни один из этих факторов не делает жертву виновной — она всегда заслуживает сострадания.
Получается абсурдная ситуация: роль насильника почему-то становится второстепенной, а доказывать невиновность приходится уже самой пострадавшей. И хотя процент ложных обвинений в изнасиловании крайне мал, компрометирующие видео, фотографии и факты чаще ищут именно на жертву, а личность и биография насильника остаются в стороне.
Александра Савина
Свежие комментарии