Новый психологический эксперимент показывает: успех коррелирует с социальным и имущественным статусом. Надежды на то, что вознаграждаться будут талант, труд и другие достоинства, не оправдываются — как и тысячелетия назад, современная элита во всем мире передает свой статус по наследству, оттесняя выходцев из низов.
Когда психология из умозрительной науки превратилась в экспериментальную, в ней постепенно сложился ряд классических экспериментов, о которых узнают все студенты на вводных курсах. В первую сотню этой нестареющей классики входит Стэнфордский эксперимент со сладостями 1960-х годов.
Дошкольникам предлагали выбор: или получить вкусняшку (зефирку, печенюшку или конфету) сейчас, или две через пятнадцать минут, когда взрослый уйдет и вернется. Затем на протяжении длительного периода времени экспериментаторы следили за детьми и опрашивали родителей о том, как дети развиваются (такие эксперименты называются «лонгитюдными»).
Исследователь пришел к выводу, что дети, которые выбирают ожидание двух конфет (у психологов «отложенное вознаграждение»), в будущем становятся более успешными — поступают в лучшие университеты, больше зарабатывают и так далее.
Но в конце мая 2018 года пришло известие, которое заставило ученую общественность и СМИ не только усомниться в этом эксперименте, но и вообще заговорить о «кризисе воспроизведения» в психологии.
Повтор эксперимента со сладостями провалился. Экспериментаторы нового поколения обратили внимание, что все 90 детей-участников исходного эксперимента ходили в детский сад при Стэнфордском университете — то есть в основном были детьми профессоров и входили с рождения в элиту общества.
В новый эксперимент привлекли почти 1000 детей из всех слоев общества.
Оказалось, что и отложенное вознаграждение, и успех коррелируют сильнее всего с одной из контрольных переменных — социальным и имущественным статусом родителей. Дети из бедных семей хватают конфетку сразу, дети из богатых ждут.
Исследователи обосновали этот результат так: в бедных семьях дети рано узнают, что взрослые могут и не суметь сдержать свои обещания. А потому следует брать, что можешь, здесь и сейчас. В богатых же семьях дети уверены в завтрашнем дне, а родителям нетрудно сдержать данное слово. К тому же для богатого ребенка конфета не диво, он и так их может получить, сколько хочет, и жертва во времени для него минимальна. Ему терпеть проще, чем бедному ребенку, которому конфета — праздник.
Откуда же тогда брался успех терпеливых детей? Хорошим университетам предшествовали репетиторы, бесплатная общественная работа летом — все то, что любят приемные комиссии и что недоступно бедным детям. Хорошей работе помогали связи родителей. Успех в жизни просто передавался по наследству.
Эксперимент со сладостями — далеко не единственный, демонстрирующий, что успех и семья — вещи взаимосвязанные. Существует общепринятое мнение, что технологические стартапы — место, где побеждают бесстрашие, ум и трудолюбие.
Но когда феномен предпринимательства стали исследовать количественно, оказалось, что и предприниматели в основном — выходцы из богатых семей. Предприниматель вовсе не обладает более высокой толерантностью к риску — до успешного финала удерживаются те, кому ресурсы позволяют экспериментировать без страха остаться ни с чем, и только.
Наследоваться успех может очень долго, невзирая на строй. Во Флоренции крупнейшие налогоплательщики в наши дни в значительном количестве носят те же фамилии, что и 600 лет назад, в Высокое Возрождение. Это не однофамильцы — это прямые потомки богачей эпохи Медичи.
В Китае руководство высших руководителей партии и страны и крупнейших компаний — в значительной мере родственники, свойственники и внуки потомков руководителей эры Мао Цзэдуна, пришедших к власти с революцией 1949 года — среди которых в свой черед много детей соратников революционера старшего поколения Сунь Ятсена. Более того, посторонних в китайской элите с приходом к власти Си Цзиньпина из клана «кронпринцев» стало не больше, а меньше.
Объяснить семейное всесилие в Китае диктаторским режимом не получится — в соседних демократиях «с западно-азиатской спецификой» Тайване, Корее и Японии та же картина. Но и конфуцианско-буддистской культурой это тоже не объяснишь — и в постколониальной особенной Индии, и в западно-демократических Швеции, Англии и США политические, деловые и культурные элиты тоже наследуют свои места столетиями.
Английская поговорка «кровь гуще воды» уже в средневековых словарях фигурирует с пометкой «старинная».
1. Лауреат Нобелевской премии мира и генсек ООН Даг Хаммаршельд не только стал в 30 лет секретарем Банка Швеции, но и буквально унаследовал в Шведской академии (которая вручает Нобелевские премии) место своего отца Яльмара, бывшего премьера Швеции.
2. Список членов Шведской академии еще откровеннее — там поколение за поколением фигурируют одни и те же фамилии, составляющие добрую половину ее членов. И это не ученые и писатели, а политики с родословными, уходящими куда-то в викингскую даль.
3. То же происходит и в США. В политической элите часто находятся дети, племянники и зятья с невестками заслуженных политиков прошлого. Многие финансисты — члены династий финансистов. В прессе и ТВ вероятность мужа или папы из руководства СМИ — тоже маркер успешной карьеры. Знаменитости театра и кино — тоже нередко дети звезд. И это не считая дружеских или интимных связей — разговор про дело Вайнштейна, которое в одночасье вытряхнуло целую паутину, и начинать не хочется.
4. Но и у нас на родине сложно найти группу, где бы статус передавали достойным, а не близким. В официально бесклассовом СССР дети узнавали из разговоров взрослых слова, которых не было в газете «Правда», — «не с улицы», «из нашего круга», «приличная семья», «хорошие гены», «блат», и, конечно, «быдло» — бог весь как пришедшую в язык кальку с польского «скотина», обозначающую «низший класс», кальку, еще не до конца ставшую непристойностью, которую нельзя произносить и стыдно думать.
Анекдот о том, почему генеральскому внуку не бывать маршалом — «у маршала тоже внучек есть» — в немалой мере отражал реальность. Мемуары потомков сталинской и хрущевской элиты пестрят воспоминаниями и о закрытой роскошной жизни, и о стремительных карьерах.
Сейчас ситуация тоже не изменилась. Возьмем результаты последних выборов в Российскую академию наук — доля сыновей и зятьев старых академиков среди новых академиков значительно выше их доли в населении страны.
Я давно привык, узнав про очередного талантливого молодого предпринимателя, интересоваться фамилиями его родителей и тестя — и очень часто это уже знакомые видные фамилии.
Не всегда судьбе наследника можно позавидовать. Как только его старший покровитель умирает или уходит на покой — ему тут же, с первой минуты, необходимо защищать все, чем он владеет, с утроенной силой. Другие представители элиты моментально проверят его на прочность, причем во главе атаки могут оказаться самые близкие родственники — как это происходит сейчас в Сингапуре между детьми и внуками «просвещенного автократа» Ли Кван Ю.
Тыла у наследника тоже нет. Положиться на свиту сикофантов нельзя — те же, кто заискивал перед ним, первыми вцепятся в него, едва он покачнется, мстя за свои унижения. А те, кто будут верны опальному наследнику, могут пострадать еще хуже, чем он.
Если наследнику удалось удержать свои владения мирно — это везение. Не всем везет. Скажем, сын Лаврентия Берия Серго, ставший генеральным конструктором ракет ПВО и лауреатом Сталинской премии еще до 30 лет, после ареста отца провел полтора года в одиночке и до смещения Хрущева был в ссылке. Разумеется, никакой другой вины, кроме фамилии, за ним не было.
А бывают и более экстремальные случаи. Гульнара Каримова, которая около двадцати лет была некоронованной принцессой Узбекистана и обладательницей многомиллиардного состояния, впав в немилость у престарелого отца, просто исчезла. По слухам, она отбывает пятилетний срок заключения — если это так, ей повезло. Северокорейский серый кардинал Чан Сон Тхэк, зять Ким Чен Ира, лишился жизни, когда стал мешать единовластию племянника Ким Чен Ына.
Допустим, что наследование статуса — всеобщая особенность рода человеческого. Но почему так происходит?
Эксперимент с конфетами демонстрирует, что бедные и богатые дети ведут себя абсолютно рационально, если рассматривать их действия через экономическо-финансовую логику. У богатого и бедного разная, как это принято говорить, «цена времени». В ситуации повышенного риска будущий доход теряет свою ценность быстрее, чем в ситуации низкого риска.
Ту же логику можно применить и к наследованию. Элита решает, пустить в свой круг новичка «с улицы» или не пустить, исходя из того, как это изменит ее ресурс (власть, богатство, влияние, славу). И этот выбор тоже рационален.
Если новичок не помогает, но и не мешает элите — ему могут не мешать подниматься. Но если делиться означает даже не сокращение доли элиты, а хотя бы сокращение темпов роста ее ресурсов — тут элита создаст максимум барьеров на вход. Зачем делиться, если можно не делиться? А тем более, если делиться невыгодно?
А уж когда ресурсный «пирог» не растет, а сокращается — тогда уже внутри элиты начнется крайне ожесточенная борьба.
Существуют понятия «трудоемкости» и «капиталоемкости». Современная демократия сформировалась в условиях промышленной революции, которая на начальном этапе была трудоемкой. Труд создавал значительную долю стоимости — ценность труда росла, рос и политический вес человека. Росло и общественное уважение к труду.
Но что происходит, когда производство требует больше капитала, чем труда? Это мы обнаружили одними из первых в мире в позднем СССР и России. Добыча сырья с каждым десятилетием все больше зависит от сверхдорогого оборудования и все меньше от малоквалифицированного труда, где труд создавал все меньше стоимости.
В недалеком будущем все человечество может начать делить общую ренту с машин, для создания и программирования которых потребуется только труд запредельной квалификации.
Разговоры о «гарантированном минимальном доходе» возникли не на пустом месте. И хорошо, если новые «элои» решат не мешать жить и размножаться новым «морлокам», сидящим по своим клетушкам у телевизоров ...
Юрий Аммосов, 10.06.2018
PS. Что тут исследовать, всё это давно известные факты ))) Сосунки чинуш идут чинушами, сосунки олигархата - в банкиры. А совсем недавно вся эта кодла была партэлитой, директорами универмагов и начальниками ЖЭКов. Для сошек помельче придумали страховые компании, управляющие компании и федеральные агенства "Рога и копыта" ))
Автор все таки имел ввиду политическую и финансовую элиту, а не высокотехнологическую. В высокотехнологичной правят таланты, наследство не помогает. Бил Гейтс, Стив Джобс, Илон Маск - не были детьми "элиты"
Свежие комментарии